Вот уже почти час Риона смотрела в окно не отрываясь. Её окружал кокон тишины, который никто их циркачей не решался нарушить. Не из уважения к её желанию остаться одной, а из-за собственной неловкости. Людям часто трудно общаться с теми, кто на их глазах стал жертвой насилия. Возможно, потому, что в глубине души они понимают, что они просто стояли и смотрели — и даже не попытались вмешаться и остановить.

Когда Риона только присоединились к Колизиону, всё было по-другому. Кто бы мог подумать, что те времена, когда она чувствовала себя сломанной, испуганной и потерянной сейчас она будет вспоминать, как лучшие. Но тогда с ней общались все циркачи, и многие старались её поддержать и помочь. Не то, что сейчас. Поступив едва ли не в собственность Кабару, Риона оказалась словно отрезана от остальных непреодолимой стеной. То, что происходило внутри одного циркового ансамбля, считалось исключительно внутренним делом, и никто не вмешивался.

Риона горько улыбнулась, вспомнив первые дни в цирке. Тогда она ещё не знала, какая ей судьба уготована, и ей казалось, что хуже и быть не может. Она и не подозревала, что на самом деле была тогда счастлива. Вспомнить хотя бы, как на грифельной табличке возле отведённого е й спального места ночью появилось её новое имя — Риона; вся труппа пыталась догадаться, какую цирковую судьбу оно ей несёт.

— Это короткое от «Катриона», вариация имени «Катерина», что означает «чистая», — авторитетно заявляли одни.

— Буду уборщицей? — шутливо предполагала она.

— Это от гаэльского Рионах, правительница, — говорили другие. — Никак на должность директора цирка намекает?

— Да нет же, это от ирландского Риона, королева, — спросили третьи. — Но точно идти тебе на руководящую должность!

— Это от кельтского «рионнаг» — звезда, — выдвигали свою версию четвёртые. — Будешь у нас главной звездой.

Риона улыбалась и всё больше успокаивалась перед пугающим визитом в «цыганский фургон». Прицепленный к небольшому пикапу, старый и потрёпанный, он и впрямь походил на старинную цыганскую кибитку. В нём никто не жил, и заходили в него только один раз — самый первый, вскоре после попадания в Колизион; именно там решалась цирковая судьба.

По сей день Риона помнила парализующий страх, который испытала, стоя перед цыганским фургоном

и не предчувствуя, а зная, что её судьба вот-вот снова изменится — и к худшему.